Мы приветствуем тебя честный путник, бесчестный странник и бессчетный путешественник в нашем уголке Галактики, где вершатся чудеса и таится разнообразная в своем мракобесии правда.
8:15 |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
MAY ALL YOUR WISHES DO COME TRUE————————————————————————————
23 октября 2011 года | Henry Mills, Emma Swan |
Все люди по-своему предатели: преступники, изменщики, лжецы, трусы... но даже у таких людей кто-то есть, кто-то их любит, ценит и ждет дома. А у Эммы есть лишь кучка клиентов с их сомнительными родственниками, желтая машина, да кекс со свечкой.
И одно заветное желание...
Вот только не стоит загадывать желания, когда точно не знаешь кто позвонит в дверь и попробует втянуть тебя в сказки.
Автобус, названный в честь неведомой Серой Гончей, мчался по ровной дороге, миля за милей приближая мальчика к городу под названием «Бостон». Кто-то из пассажиров переговаривался, делясь впечатлением о визите в ... Генри снова забыл, на какой остановке неподалеку от Сторибрука дерзнул приобрести билет на рейс, прикрывшись рассказом о внезапно заболевшей бабушке, которую нужно было навестить. Несомненно ему на руку сыграла очередь, невольно ворчавшая на единственную кассиршу, буквально сбивавшуюся с ног в этот безумный пятничный день, когда уехать от своих родных стен хотел каждый третий.
- Точно Бостон? - мрачно переспросила она, в последний раз взглянув на преисполненное вежливого терпения и обаятельной улыбкой лицо Генри, прежде чем сунуть билет в прорезь под стеклом, отделявшем её от зала. «Все же не Диснейленд или Голливуд» - её мысли под забавными рыжими кудряшками читались так же явно, как бегущая строка над табло с отправлениями, но справедливые сомнения ответственного взрослого все никак не желали уходить на задний план. - И тебя там встретят?
- Ага, мама. - в третий раз и о-о-о-очень вежливо ответил Генри, поправляя сползающую лямку рюкзака. - Тут, как вы помните, я гостил у ... своей тети и...
- Слушай, пацан, мне некогда выслушивать твою Санту - Барбару по второму кругу. Милочка, вы не могли бы пошевеливаться?! - рявкнул какой-то мужчина из середины очереди.
- У меня сейчас начнется обеденный перерыв! - не осталась в долгу замученная кассирша, как-то упустившая из вида, что заветный билетик был аккуратно вытянут из её пальцев, а причина набирающего обороты скандалы, тихой мышкой ускользнула прочь, чтобы дисциплинированно занять свое место внутри автобуса.
Некоторые опасения внушало то, что с водителя могло статься придержать его в салоне на конечной, пока не появится кто-то из родственников, но обошлось.
Или же, это сказочное совпадение?
Как например то, что ему, мальчику выросшему в маленьком захолустном городке, полный список обитателей которого мог легко уместиться на десяти страницах в телефонном справочнике и любой другой книге. Кроме шуток.
И вот он, как любой деревенский увалень из Айовы или Кентукки, оказался в не самом маленьком городе с криво нацарапанным адресом на тетрадном листочке. Зажав в зубах шоколадный батончик, Генри приподнял свою «визитку» сличая адрес с номером дома. Поправил куртку, шарф, повертел головой в поисках того, куда можно было бы сунуть фантик и засунул его в карман, храбро поднимаясь на крыльцо. С предельно серьезным видом прошел мимо посапывающего носом консьержа и зашел в лифт, чувствуя что еще немного и сердце выскочит из груди и будет биться в метре от него, как в том фильме про человека с маской Локи на лице.
С тихим звяканьем двери открылись.
195.
197.
199.
201.
203.
Обмирая от ужаса и боязливого торжества («Он смог, он справился, он нашел!»), мальчик привстал на цыпочки и нажал на кнопку звонка, в который раз торопливо поправляя наверняка сбившуюся куртку. Волосы! Поспешно зачесав их пятерней, Генри Миллс выпрямился, заслышав шаги по ту сторону тонкой двери.
И перекрестил пальцы в кармане на удачу, даже не пытаясь скрыть ликующую, немного сумасшедшую улыбку.
Эмма Свон хмурилась, облокотившись на капот машины.
За последние лет пять все её свидания оканчивались примерно таким же образом, даже если это никак не соотносилось с работой. Удручающе? Не на столько, чтобы Эмма сильно уж страдала.
Она нисколько не переживала, за то что мужчина – Райан - до сих пор в отключке, после того, как она в порыве приложила его об руль. Он оказал сопротивление, нагрубил и, по совести сказать, не был примером для подражания. Она никогда не могла понять, почему у таких как он – воров, изменников, лжецов, мерзавцев – всегда был кто-то, кто ждал их дома и несмотря ни на что любил. Эмма недоумевала и искренне сочувствовала своей клиентке.
И переживала насчет испорченного красным вином нового платья.
Вообще-то она не привязывалась к вещам, кроме парочки, но тут уже сказывалась обида за выброшенные на ветер деньги. Даже химчистка уже не поможет, потому что полиция не торопится приезжать и забрать преступника. Его жене Свон тоже позвонила.
- Я вас предупреждала, что если сложится так, как предвидела я – я не стану терять деньги, чтобы суд позволил выпустить вашего мужа под залог. Простите, но пусть он теперь раскаивается в своих ошибках в государственной тюрьме, - она почти не разобрала слов на том конце телефонного разговора. Из-за слов: - Нет. Я пришлю вам счет.
Эмма предупреждала. Некоторые могли бы обвинить её в циничности, только за то, что женщина видела вещи такими, какие они есть, а не такими, какими они должны быть. Свон видела людей насквозь не хуже рентгена. И была куда точнее, чем полиграф.
В начале девятого с формальностями было покончено.
Её спину сверлили два злобных глаза. Эмму же на самом деле заботило то, что туфли начали натирать пятки, а прежде чем поехать домой, она ещё собиралась заехать в Mike's Pastry.
День рождения никто не отменял, даже если единственный гость на этом празднике жизни – ты сама. У Эммы не было близких, не было друзей. Она не поддерживала отношений ни с кем, даже с ребятами, с которым прожила в детском доме. Всё её общение ограничивалось знакомыми, полезными для работы и нанимателями.
Так что Свон не нужен был огромный красивый торт (хотя в глубине души, она всегда мечтала задуть свечи в большой компании), так что праздничное настроение ограничилось последним маффином с ванильными взбитыми сливками.
Женщина с ноги открыла дверь. Не включая свет, с каким-то мрачным облегчением скинула туфли и босяком прошла вглубь квартиры. Когда Эмма сюда въехала – мебели почти не было. На самом деле прожив тут чуть больше чем полгода, её и не прибавилось. Эта холодная пустынность и необжитость напоминала ей каждый день, что Бостон не её дом. Что эта квартира – не дом, а временное пристанище и пройдет ещё неделя-три-месяц-год и Свон сбежит. Куда-нибудь на Западное побережье.
Один единственный маффин с одной единственной свечкой – вот и вся суть Эммы Свон.
Никому не нужная сиротка.
- Ещё один рекордный год, - Эмма гипнотизирует огонек зажженной свечки, пытается отыскать в теплых желто-оранжевых сполохах ответ, но, конечно же, она его там не найдет. Свон прекрасно знает – её личный мир, её собственная маленькая персональная вселенная искривилась, перекрутилась, а может даже и разлетелась осколками уже 28 лет назад.
И все-таки где-то в душе она верит… Надеется… Она жмурится так крепко, словно от этого зависит вся глубина её желания.
Что она кому-то может быть нужна. Что когда-то…
«Не хочу быть одна», - на самом деле она хотела загадать другое, но эта мысль всплыла в её голове быстрее и ярче, потому что чертов Райан её выбесил, ткнул лицом в то, что Эмма постоянно пыталась запрятать как можно дальше.
И Свон задула свечку, не успев передумать.
«Не хочу быть одна», - это ведь такое всеобъемлющее желание. Это так много может значить – конец одиночества, конец скитаний, свое место в этом мире, друзей, близких, семью, заботу, любовь… дом наконец-то! Она куда-то придет и сможет остановится. Поиски будут окончены.
Из хоровода мыслей, которые Эмма так редко себе позволяет, её резко выдергивает дверной звонок. Она вздрагивает, от испуга и неожиданности. С паникой косится на злополучный маффин, словно бы задутый огонек донес что-то до мироздания. Судьбы. Но Эмма не верит в судьбу. Все это глупые предрассудки и лишь фантазии.
Неторопливо подходит к двери. Может кто-то ошибся дверью? Женщина пару раз стучала в двери соседей, чтобы те сделали музыку потише после 22.00, когда она собиралась поспать. Так может сегодня, их гости перепутали двери? Но ведь только у нее на двери остались надписи, от бывших жильцов. Свон вроде их даже толком не читала.
Взглянула в глазок. Никого.
Распахнула дверь и в первое мгновение тоже никого не увидела.
А потом опустила взгляд вниз…
Мальчишка?!
- Ааа… - секундное замешательство. – Чем я могу помочь?
За дверью послышались чьи-то шаги, враз лишив Генри уверенности, но только на пару мгновений. Возможно, открывай хозяин дверь дольше, мальчик и вовсе пустился бы наутек, но теперь отступать было некуда. Это как в сказке про Белоснежку, либо целуешь принцессу, чтобы спасти от вечного сна, либо нет, третьего не дано.
И все же, что прикажете делать?
Генри во все глаза уставился на стройную блондинку, выглянувшую из квартиры и на первых порах не заметившую его прямо под своим носом, жадно пытаясь высмотреть сходство. Ему и в голову не могло прийти, что квартира не та, что Эмма Свон тут больше не живет и что в документы вкралась катастрофическая ошибка, из-за которой он не то, что всколыхнул сонное и мирное течение своей жизни. Он его, можно сказать, разрушил, совершенно не задумываясь о последствиях. Но об этом можно подумать и позже.
- Чем я могу помочь?
Будь сейчас на месте Генри Миллса щенок или обладай мальчик хвостом, по коридору давно бы вилась пыль столбом от усердного проявления дружелюбия. Генри даже забыл, что хотел сказать и как произвести впечатление на знакомую незнакомку, из-за чего между ними повисла неловкая пауза. Тогда уж впору доставать коробку скаутского печенья, если нет решимости первым заговорить со своей…
- Мама, - ляпнул Генри и потряс головой, возвращая мысли в правильное русло, - то есть, вы же Эмма Свон, правда? – на этом стоило остановиться, но мальчика, впервые осмелившегося заговорить на столь щекотливую тему словно сорвало с привязи и он затараторил, пока решимость окончательно его не покинула.
- Вы… вы отдавали ребенка на усыновление десять лет назад, да? – ему и в голову не могло прийти, что любой взрослый человек (особенно мужчина) припертый к стенке столь щекотливыми вопросами (особенно от маленького ребенка приблизительно подходящего под ранее указанный возраст) на чистом рефлексе может ответить – Нет. Особенно, когда разговор происходит поздно вечером. На пороге личной квартиры. Бежать-то уже некуда!
- Я – Генри, Генри Миллс, - он не знал что сделать в первую очередь: протянуть руку, попытаться обняться или дождаться хоть какой-то реакции от опешившей женщины, которая, строго говоря может просто захлопнуть дверь перед его носом. Поэтому мальчик пошел ва-банк, выкладывая последний (в чем-то предсказуемый) козырь.
- Я ваш сын.
$2")
}}
